В статье рассматривается чрезвычайно сложная внутриполитическая ситуация, сложившаяся в современной России. Бездействие власти и интеллигенции, рост протестных настроений, поднимающий голову религиозный экстремизм, активизация подрывных сил внутри страны – все это создает предпосылки развала РФ. Опасность реальна. В этот момент следует понимать, на какие силы нужно опираться, чтобы спасти страну, скатывающуюся в социальную и экономическую пропасть. Как никогда велика роль национальной интеллигенции, которая должна повернуть протест в позитивном направлении, предотвращая окончательную катастрофу.

В статье анализируются стратегии отечественного образования в плане их адекватности реальным вызовам, перед которыми ныне стоит Россия. При этом подчеркивается неизбежно множественный и относительный характер кризисов в образовании в условиях современной динамики социальной истории. Делается вывод о бессистемности ныне бытующих в нашей стране стратегий развития образования и инерционном доминировании в них идей и практик радикального либерализма от 90-х годов. Ставится вопрос о необходимости корректировки стратегий развития образования в Российской Федерации - с учетом реальных особенностей современного этапа российской цивилизационной трансформации, в том числе остроты запроса на формирование российской национальной идентичности.

Построенная на широком материале статья является первым научным исследованием истории Администрации долины реки Теннесси (TVA), проделанным российским историком. Это серьезное повествование о создании в 1933 г. одного из ведущих проектов «нового курса» и его эволюции вплоть до окончания Второй мировой войны. Автор прослеживает судьбу важнейшего направления в деятельности TVA, целью которого было расширение правительственного контроля над экономикой и естественными ресурсами страны путем передачи в общественную собственность построенных государственной корпорацией гидроузлов, регионального планирования и просветительской деятельности, содействующей распространению взаимопомощи и коллективизма. Президент Рузвельт и ведущие лица в директорате TVA (и прежде всего Дэвид Лилиенталь) преследовали следующие главные цели. Первая – снабдить дешевым электричеством потребителя, жителей городов и фермеров. Вторая – обеспечить работой на объектах TVA безработных. Третья – спасти от полного экономического краха огромную территорию на юге США. И четвертая, – опираясь на общественную собственность на энергоресурсы и распределительные сети, создать модель нового процветающего общества. Многие американцы, пережившие тяжелые годы Великой депрессии, искренне верили, что, достигнув этих целей, Америка сделает важный шаг к социализму американского образца.

Работа посвящена изучению социально-политических взглядов русского офицерства 1812–1814 гг. На основании анализа семантики понятий отечество и сын отечества (патриот) рассмотрено отношение офицеров к императору и крестьянам. Прослежено изменение этих взглядов в послевоенный период (1814–1825 гг.). Первоначально в понятие сын отечества офицеры включали только дворян и императора. Под влиянием войн 1812–1814 гг. эта установка трансформируется: император перестает ассоциироваться с сыном отечества, а крестьяне, напротив, начинают восприниматься офицерством как сыны отечества. В этой трансформации мы усматриваем исходные моменты формирования декабристской идеологии.

Сохранилось немало свидетельств, позволяющих говорить об эмоциональном и глубоком восприятии поколениями русских людей событий Французской революции. Ее ценностные понятия, образно-символический строй служили своего рода «путеводителем» в будущее, которое завораживало и отпугивало одновременно. Четко размежевав консерваторов и радикалов, дискуссии об оптимальном пути приобщения к западноевропейским нормам привели во второй половине XIX в. к формированию «русской идеи» и утверждению необходимости особой цивилизации для России. Первая линия выражала себя православно-монархическим идеалом, в котором просветительские принципы соединялись с мотивами национальной идентичности (замещение формулы «свобода – равенство – братство» триадой «православие – самодержавие – народность»). Вторая – представляла сплав европейского социализма с идеалами общинности, причем имелся в виду общинно-патриархальный уклад деревни. Путь к светлому будущему интеллигенция связывала со своей деятельностью, русскому народу оставалось лишь принять результат выбора.

Во второй части статьи авторы продолжают сравнивать роль, которую концепт дьявольских наваждений играл в религиозном воображаемом христианского Запада и Востока. Они рассматривают приемы, которые средневековые мастера использовали для визуализации превращений дьявола, и анализируют логику «перевода» текста в изображение, который неизбежно подразумевает «зазор» между двумя семиотическими системами.

При жизни Сталина только он и мог быть равным истине, только он и мог знать ее. После его смерти возникла идеологическая корпорация, которая взяла на себя функцию контроля за истиной, но каждый функционер, допущенный до отслеживания соответствий «практики» и «теории», знал, что его контролирующие функции ограничены. Идеологический аппарат партии унаследовал монопольные права на истину как корпоративный наследник. Именно корпорация стала претендовать на кастовое знание, которое освобождало их, «избранных людей», от ненужных формальностей. Ответы гражданам, которые составлялись в журнале «Коммунист» почти ничем не отличались от подобных же при жизни Сталина, зато обсуждения внутри редколлегии журнала (протоколы стали составляться с января 1954 г.) разительно отличались тем, что в них имя Сталина почти полностью отсутствовало. Н.С.Хрущев в своем докладе на XX съезде КПСС обнажил страшную правду о культе личности Сталина перед коммунистами, но остался верен укоренившимся двойным стандартам: его доклад был «секретным» — а содержание для «своих». И хотя нельзя было удержать этот мощный поток освобожденного сознания, прежний способ идеологической власти над обществом не подвергался сомнению.